Эрфан Инал 25 Mehmed Gunsur. Представитель персидской Династии, бунтарь, не согласный с властью собственного дяди 02.02.1538

ВСЕГДА ЧТИ СЛЕДЫ ПРОШЛОГО

Жизнь каждого человека похожа на затейливую мозаику. А уж из чего она будет состоять, зависит лишь от мировоззрения, поступков и мыслей отдельно взятой личности. Мое детство было безоблачным. Окруженный любовью и неустанной заботой матери, что являлась родной сестрой Шаха, я не задумывался, сколь много вокруг творилось несправедливости. Станет ли Инал сравнивать себя с детьми слуг? Уж точно нет, если в череде множества наук и занятий порой не хватало времени даже на полноценный сон. Прекрасная Делбар, мир ее праху, считала, что племянник Шаха должен знать и уметь многое. Покорно принимая предначертанное, никогда не задумывался, сколь дальновидной была мать и сколь уважал ее отец, если позволял руководить воспитанием старшего отпрыска и наследника.
Понимание пришло гораздо позже, когда вложенные, а то и вколоченные с трудом в голову, знания действительно пригодились. Темно-синие сапфиры надежд и чаяний матери стали фоном моей недолгой, но насыщенной событиями жизни.
Детство оканчивается ровно тогда, когда юный человек лишается невинных иллюзий и хрупкий кокон веры в лучшее разбивается под натиском внешних обстоятельств. Не все речи отца и его сторонников, будучи несмышленым, я был способен понять, но многие из них глубоко засели в памяти, добавляя в узор моей жизни красные нити рубинов замеченной не единожды несправедливости и страданий множества ни в чем неповинных людей. Порой власть развращает - убеждался в верности печального утверждения, наблюдая за холодным брезгливым безразличием вельмож, не желающих видеть и слышать потребностей простого люда. Забитый насмерть мальчишка, пытавшийся украсть редкие ингредиенты для сложного лекарского снадобья, так и не сумевший вылечить страдающего брата. Или девочка, проданная в руки старика - примеров великое множество, но ни один не вселял веру в улучшение ситуации.
И тогда в мозаике моей жизни появились зеленые изумруды надежды. Зеленый - цвет Всевышнего, и только его мудрые заветы могут восстановить порядок в моей истерзанной стране. Но дядя не пожелал слушать никого, и уж тем более юнца в его глазах, племянника, который никаким образом не относиться к наследованию государства. Аллах знает, я не желал власти никогда. Ибо власть и ответственность - синонимы, неразделимые и невозможные порознь. Оказалось, что недовольных вполне достаточно, чтобы решиться на смелый и рискованный шаг, в котором отец, целиком и полностью, нас поддержал, вот только никто не мог знать, сколь много придется потерять.
Вкрапления прозрачных бриллиантов - слезы, что пролил по казненным родителям и взятой Шахом в заложницы сестре Анахите, так похожей лицом и суждениями на нашу мать. "Беги, - твердила она, - и не думай обо мне. Однажды мы встретимся, и Аллаху виднее, в этой ли жизни или на небесах. За правду стоит сражаться". И я бежал, собрав свое мужество в кулак и растоптав гордыню. Бежал, что есть мочи в страну тех, с кем еще недавно мой народ воевал, забывая о единой вере и традициях.
Жемчуга моей преданности стране завершат эту мозайку. Иншааллах, я сумею выполнить собственное предназначение, даже ценой собственной чести и гордости.